“Репка” же продолжает жить, развиваться и определяться с форматом. Если восьмая была фестивалем-форумом, с представительными научно-практическими конференциями, посвященными взаимодействию театра, маленького зрителя и школы, то нынешняя, девятая, окончательно стала фестивалем-лабораторией. Это значит, что отборщики (драматург Михаил Бартенев и критик Олег Лоевский) не столько стремятся свезти лучшие детские спектакли последних двух лет (хотя были на фестивале и образцовые постановки), сколько ориентированы на работу с молодыми режиссерами и поиск вместе с ними нового языка для разговора с детьми. В афише “Репки”-2010 девять из пары десятков спектаклей были поставлены молодыми режиссерами, снова прошла лаборатория “Молодая режиссура: спектакль для маленьких”. Эскизные постановки, подготовленные за несколько дней, показывало уже следующее поколение “лаборантов”. А бывшие участники, многие из которых успели пополнить отряд “молодых, но известных” (Полина Стружкова, Евгений Зимин, Дмитрий Егоров и др.), привезли уже полноценные спектакли, поставленные в разных театрах страны. Оценивать происходящее помогали участникам ежевечерние (порой даже еженощные, из-за насыщенности программы) обсуждения с экспертами – Лоевским, Бартеневым, Ольгой Глазуновой, Екатериной Дмитриевской, Евгенией Тропп, Владимиром Спешковым, Алексеем Гончаренко.

Старое новое

Выводы из “Золотой Репки”-2010, в общем-то, не новы. Первый обозначился уже на открытии: по-прежнему актуальна проблема детских спектаклей на большой сцене. Как два года назад не показал ничего интересного МТЮЗ, так и “Белоснежка и семь гномов” петербургского ТЮЗа, сыгранная в этом году, была полна “тюзовского” в нехорошем значении этого слова (другой спектакль на большой сцене, “Толстая тетрадь” кировского ТЮЗа “На Спасской”, был все-таки не из разряда детских, что совершенно не умаляет достоинств прекрасной постановки Бориса Павловича, уже побывавшей в номинантах “Золотой Маски”).

Старая сказка в обработке Устинова и Табакова, вроде бы и урезанная постановщиком Евгением Зиминым в том, что касалось социальных проблем, все равно выглядела старой пьесой, в которой трудно вести живой разговор с детьми, а из-за сокращений стала местами и вовсе непонятной. Белоснежка, например, исчезала по непонятным причинам при первой встрече с принцем, после чего принц объявлялся уже в финале, чтобы поцеловать принцессу. Гномов играли молодые актрисы, играли порой и неплохо, со студенческим задором. Но непонятно, почему девушки обращались друг к другу в мужском роде, да еще и признавались в любви к Белоснежке. И это не единственная несуразность.

Все-таки (отрешимся пока от драматургии) легче разговаривать с детьми в камерном пространстве. Что особенно ярко, по контрасту, проявилось как раз в работах Евгения Зимина, главрежа екатеринбургского ТЮЗа, на малой сцене представившего один хороший и один очень хороший спектакль – “Азбуку” (“СамАрт”) и “У ковчега в восемь” (екатеринбургский ТЮЗ).

В “Азбуке”, поставленной по рассказам из толстовского букваря, Зимину и Юрию Алесину хорошо удалось завуалировать дидактику первоисточника. Актеры разыгрывают рассказы в этюдной манере, не пытаясь изображать львов и собачек (этот рассказ вообще показан “отраженным светом”, со стороны зрителей).

“У ковчега в восемь” вышел искренним, легким спектаклем по новой немецкой пьесе Ульриха Хуба о паре пингвинов, контрабандой протащившей на Ноев ковчег третьего. Прекрасно выдержанный ритм (заданный во многом интересной музыкой Василия Тонковидова), интересно найденные детали, общий тон остроумного рассказа – все как-то сложилось в этой постановке.

Кстати, другой режиссер и бывший “лаборант”, Дмитрий Егоров привез свой только-только вышедший в Алтайском театре для детей и молодежи спектакль по этой же пьесе. Русская жизнь немецких пингвинов началась тоже на “Репке”: сначала в виде небольшой читки, затем – в виде эскизной постановки Полины Стружковой на прошедшей между двумя фестивалями лаборатории. Полина вместо “Пингвинов” поставила в “СамАрте” потрясающе стильный спектакль по “Красной Шапочке” Жоэля Помра (он тоже вошел в программу фестиваля), а по стране идет уже больше десятка “Пингвинов” (народное название пьесы Хуба). Хороших пьес для детей по-прежнему наперечет, что тоже не новость.

Театр из ничего

Образцовыми же детскими спектаклями из тех, что сыграли на фестивале, можно считать две постановки РАМТа. Конечно, камерные – “Бесстрашный барин” по русской сказке и “Как кот гулял, где ему вздумается” по Киплингу. Поставленные вчерашними студентами, очень современные, эти спектакли разговаривают с детьми на языке импровизационной театральности. Простые и понятные, они позволяют не только следить за сюжетом, но и любоваться театральной игрой, рожденной буквально из ничего – из воздуха, из коврика, голосов или игры теней.

Вот норвежка Сигрид Стрем Рейбо, выпускница мастерской Женовача, ставя сказку Киплинга, использует вроде бы привычный прием “обнажения” театральности, когда выходят несколько актеров в самых обычных костюмах и не изображают ничего кроме того, что они прямо на наших глазах решили сыграть какую-нибудь историю. Но как же легко, свободно и талантливо делают это молодые артисты РАМТа!

Они вместе вспоминают, как должен был выглядеть дикий человек, они одновременно остаются собой, подсказывают и подтрунивают друг над другом, и каждый стремится сыграть что-нибудь поинтереснее, а не какую-то банальную корову, они обозначают диких животных буквально несколькими жестами, и какой же узнаваемой выходит та же корова (у актера просто двигается справа налево нижняя челюсть)!

Видимо, где-то на этом пути и лежит выход из кризиса детского театра. Играть перед ребенком рождение спектакля из ничего – самое простое и честное, и поэтому самое сложное, что можно сделать.

Но следующему поколению режиссеров, участникам лаборатории Ольге Лапиной, Андрею Шляпину и Никите Кобелеву, пока такой простой и легкий разговор с детьми не дается. Сравнивать их работы сложнее, чем на прошлом фестивале, когда все ставили одинаковый материал. И тем не менее можно сказать, что у Шляпина, студента мастерской Каменьковича и Крымова, получился красивый по форме, но не додуманный в самом главном “Страшный сон” Клюева. Никиту Кобелева с курса Кудряшова при постановке “Льва с седой бородой” Тонино Гуэрры подвела композиция и повело в эклектику. Ольге Лапиной (тоже из “кудряшей”) в истории Туве Янссон о хемуле, который любил тишину, удалась общая атмосфера, но тоже не далась ясность мысли.

Впрочем, они еще не волшебники, и кто знает, какими предстанут через два года, на десятом Фестивале “Золотая Репка”?

«Культура», Ксения Аитова, №37 (7749) 30 сентября - 6 октября 2010г.